Самурай? Почему бы и нет? А может быть Харон?

Скрытый текст

Кино поражающее своей реалистичностью. Нет ни игры, ни фальши. Всё происходящее как документальный хронометраж событий растянувшихся во времени. Таким образом, наверное, ведётся видеонаблюдение за теми или иными особями в заповеднике: скрытно устанавливается камера, приманка помещается в зону обзора, движение запускает спусковой механизм фиксации происходящего. И ролик готов. Отматывай плёнку и смотри, что получилось. Леопард, тигр или пятнистый олень у тебя в гостях.

Здесь, тот же эффект. Аппаратура настолько мастерски «сработала», что персонаж, за которым велось пристальное наблюдение, ни единым мускулом, ни единой эмоцией не ощутил контроль. Иначе бы «зажался», сфальшивил, перестал быть собой. Итак, реалистичность происходящего на экране стопроцентная. Она просто завораживает. Нам доверена тайна. Тайна чужой жизни. На полтора часа мы во власти зрелища.

У фильма может быть только один зритель. Тот, что «раскрыв» рот, как загипнотизированный станет ловить каждый миг, жест, взгляд. Неотрывно будет взирать в кадр, боясь пропустить самое ценное в движении души персонажа, поступках этого отстранённого и где то даже странного человека. Так, во всяком случае, было со мной. Смотрел и погружался всё глубже и глубже в это ирреальное бытие небытия. Наваждение. Со мною случилось наваждение. Созерцаешь, увязая в монотонном кружении дервишей суфизма или камлании шамана с ударом бубна, монотонных раскатах мантр монахов с их мистическим о-о-о-о-м, о-о-о-м, или в одиночном как отзвук раскате, угасающего гула колокола, с вслушиванием в его замолкающую частоту. Что здесь? Спиритический сеанс замкнутого пространства ограниченного числа лиц? Да. В какой-то мере так и есть. Сеанс. И спиритический тоже.

Потусторонние закулисье как ширма, отгораживающая СМЕРТЬ от ЖИЗНИ. В всплеске воспоминания. В людском разноголосьи, звоне песни, скатертях столов. Туда, в СВЕТ уходят и ОЖИВАЮТ ПРОЯВЛЯЯСЬ самые дорогие и любимые. Там нет мрака и боли, там чистая гладь ЛЮБВИ. Живительная влага свежего дыхания… Какая красота! Как умно, грамотно и доступно живописует автор! Блеск! Восклицать восторгом хочется вновь и вновь. Ещё-ещё-ещё. Пусть не кончается этот сон-явь. Пусть течёт вяжущим букетом послевкусия.

Образное мышление всколыхнуло во мне накопленный опыт, ассоциативный ряд и струны души запели. Я в струе. Я в потоке. Слился с автором. В его власти. Под его обаянием. Лечу…

Другой зритель, к сожалению, может увидеть лишь обремененную годами старость, туманную серость да размытую дождями грязь сельской дороги. И отстранится. И устранится. Ничего не поделаешь. Его время ещё не пришло. Не созрел. Не поспел. А может быть в этой жизни и не подберётся к пониманию «высот, глубин». Будем снисходительны. И нам создатель отвесил лишь столько, чтобы могли унести. И нам многое предстоит освоить. Но позже. Тоже в следующей жизни.

От мистической составляющей к приземлённому. К общедоступному. Ассоциативному. Второй, не менее яркий и захватывающий аспект этого праздника.

Что же увидел я? Человека ЧЕСТИ. Человека ДЕЛА. Человека ПОСТУПКА. Того, кто избрал для себя нелёгкий путь служения ДЕЛУ. Истине. Людям. Труду. Каково его кредо? Есть только одно мерило — НАДО. Всё остальное пустое, суетное, приходящее. «Не в сытости счастье, а в радости» — вот лишь одна как хлёсткая пощёчина коньюнктурщику истина-оплеуха. Вовлекаемые в его орбиту принимаются как свои лишь тогда, когда разделяют его устремления. Будь то жена, дети, друг или кабинетные бонзы. Кажется, само провидение избрало его на путь мало кому доступный для понимания, осознания наделённым. Он ХРАНИТЕЛЬ ВРЕМЕНИ. Его высокая миссия — ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЬ. Окружающего. Культивирование КРАСОТЫ ГАРМОНИИ. Он мрачен и угрюм? Да. Но насколько светел, когда смог одарить плодами ВЗРАЩЁННОГО. И улыбка в лице, и частушка с губ под смех односельчан. А трепетная забота наставника в сцене с черенком прививки…

Так кто же он? САМУРАЙ. Потомственный самурай. Его дед, отец и он сам взращены ЗЕМЛЁЙ для ОБЕРЁГА и УХОДА за самым дорогим. Внутренний стержень — как меч. Кодекс чести — забота в ущерб себе. Его доблесть — СЛАВА на ГРУДИ в орденских звездах. Непререкаемый господин — САД. Ему — всего себя.

9 из 10