Богатство данной картины – в визуализации музыкальных отрывков. У Малера каждый образ рождает звук, а каждый звук получает картинку. Создатели фильма попытались дать плоть музыкальной малеровской крови, и некоторые сцены пробирают до дрожи: рождение человека, точно куколки огромной бабочки; езда на белоснежном скакуне сквозь лесную чащу; танец "скорбящей" Альмы на крышке гроба Малера со стеклянным оконцем в форме метронома; символическое отречение от исконной веры с перековкой звезды Давида. До крайности великолепны ухищрения Альмы лишить деревню звуков, отвлекающих её знаменитого мужа от творчества. Однако чрезмерная концентрация звукоряда вызвала у меня не диарею, как у Малера вечные приветственные марши, а головную боль… Но это того стоило!
И я бы сказала, что тема смерти, проходя через весь фильм и незримо торжествуя в финале, всё-таки перекрывается откровением композитора жене, что вся его музыка – одно сплошное признание в любви ей. Легко ощутить любовь весомую, материально выраженную (испечённый пирог, подаренное ожерелье и т.п.), а любовь в партитурах – это для избранных.